Известная колумнистка и фотограф Ирина де Влаам-Попова рассуждает о проблемах заработков для творческого фотографа. Вывод понятен, продаются работы тех, кто умер или забросил творчество.
Когда я болтаюсь с фотоаппаратом по марокканским деревням, или сижу на торжественном обеде с родственниками мужа, или во время перерыва на курсах голландского, я все время слышу один и тот же вопрос: а как ты зарабатываешь деньги?
Моя финансовая система укладывается в одно стихотворение Маршака: «Где обедал воробей? В зоопарке у зверей. Пообедал я сперва за решеткою у льва. Подкрепился у лисицы. У моржа попил водицы...»
Другими словами, фриленс.
Мой зоопарк - мир странных, порой фриковатых заказчиков. Пиар-акция компании “Жилетт” с участием парашютистов. Задание от журнала: красивая история про гастарбайтеров. Но те должны быть обязательно в шапках с двуглавым орлом и триколором, на фоне новогодних елок, и желательно с вещмешками. Такова прихоть фоторедактора, которая сидит в своем кабинете, закинув ногу за ногу, и по одной скусывает с веточки виноградинки. Она не знает о гастарбайтерах ничего.
Фотожурналистика мертва. Об этом заявляет каждый год Жан-Франсуа, директор фестиваля в Перпиньяне. Печатные медиа перестают продаваться. Им на смену приходит всемирная помойка интернета. Блогеры. Единственные, кто может выжить – это агентские фотографы, снимающие плоские и понятные иллюстрации к новостям.
Авторские отпечатки как произведения искусства? До этого доживает далеко не каждый. Для этого нужно быть полным первопроходцем, революционером или хотя бы фриком. Делать что-то запретное, заходить за черту. Для этого нужно пройти полную институциональную систему, выглядящую как запутанная микросхема. И, главное, хороший художник – мертвый художник. Диана Арбус при жизни пыталась продать портфолио с эксклюзивными отпечатками за 1000 долларов, и продала только трем своим знакомым. После ее смерти на “Сотбис” одна такая фотография ушла за 32500. Это далеко не рекордная цена для фотоотпечатка. Но – стоит ли ждать этого дня, и наступит ли он для каждого?
Художник должен быть голодным. До того момента пока он не станет хорошим художником. То есть мертвым. Если не хочешь протянуть ноги, нужно обзаводиться находчивостью или обладать уникальными шансами. Француз Андре Адольф-Эжен Дисдери заработал состояние на том, что в 1860-е придумал фото-визитки. Потом переключился на открытки известных личностей и царских семей, и, наконец, на порнографию. Правда, закончил свой путь все равно в сумасшедшем доме.
Американец Роберт Капа был не чужд разным фальсификациям и выдумкам. Его громкая карьера началась так: подруга Капы, Герда Таро, продала его снимки журналу «Вю» за утроенную цену как снимки «известного американского фотографа» - когда его еще никто не знал. К тому же он не жалея сил превращал свою биографию в миф – в частности, писал, что родился с шестью пальцами. Конечно же, эти трюки сейчас не пройдут, как и «Смерть республиканца» - знаменитый снимок Капы с гражданской войны в Испании, оказавшийся постановочным.
Чтобы не умереть с голоду - но и чтобы искусство при этом оставалось «чистым», - многие «специалисты» советуют зарабатывать себе на хлеб в какой-то другой, абсолютно несмежной области. Страховой агент. Слесарь-сантехник? Ночной сторож?
Когда я приехала в гости к фотографу, который долго и упоенно рассказывал про независимые проекты, посвященные гиперреальности, про философские эссе и свои будущие книги, первое, что я увидела – это студия, с пола до потолка заваленная сотнями коробок с дверными ручками. Матерясь, он пытался сфотографировать их без бликов для промышленного каталога.
Ну а если хочется независимых проектов? Есть же гранты, конкурсы. Но подача грантовых заявок и конкурсных работ могла бы, в принципе, стать отдельной профессией, требующей умения писать заумные тексты и подавать себя в подходящей к случаю обертке.
А если не хочется потратить год на поиск грантов и в итоге остаться с пустыми руками? Для самостоятельного сбора средств есть сайт KickStarter.com, который, правда, обнуляет все существующие пожертвования, если всю необходимую сумму собрать не удалось. Глупо и авторитарно.
Перед марокканским проектом я создала посвященный ему блог и разослала друзьям и знакомым письмо с просьбой в него вложиться. Было ощущение, что стою с протянутой рукой. Особенно унизительным показалось, что как раз обеспеченные родственники это дело проигнорировали. И на следующих посиделках поинтересовались, когда же я начну зарабатывать деньги. Собранной суммы хватило только на авиабилет до Марокко. Впрочем, я поехала все равно.
Более уперто и профессионально действует голландец Роб Хонстра со своим сочинским проектом. Нащупав предолимпийскую коньюктуру и нерв истории, Хонстра придумал полностью альтернативную финансовую схему. Выпустил газету. Предложил: кто вкладывается в проект, получает в конце книгу. И другие маленькие фишечки.
Еще более ориентированным на рынок кажется Мишель Шульц Кржижановски, который недавно выступал в Москве с лекцией о своем проекте «Чего мир никогда не видел». Единственный способ увидеть то, чего не видел мир - купить его книгу. Но все это как-то по меркантильному, по-западному, не свойственно широкой русской душе.
Говорят, что выпускникам школы Родченко, главного фотоуниверситета России, очень сложно начать зарабатывать деньги после трех лет разговоров о чистом искусстве. Кто-то тешит себя амбициозными планами объединить все фотоархивы мира в одну «народную» базу данных. Кто-то поступает в западные учебные заведения и резиденции, но при этом, как канатоходец, идет по очень тонкой карьерной ниточке, протянутой над пропастью. Кто-то обзаводится квартирой в Москве, зарабатывая съемкой семейных портретов и интерьеров.
Однажды я случайно столкнулась со свадебным фотографом. Я покупала у него бывшую в употреблении профессиональную зеркалку. Просто потому, что на корпусе была пара царапинок, он менял камеру на такую же, только новую. В этот момент я наконец поверила, что свадебные фотографы – единственные, кого не коснулся кризис фотоиндустрии.
Текст: Ирина де Влаам-Попова
Комментариев нет:
Отправить комментарий