Была отличная поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу кто ты». В советское время ее стали активно дополнять и переделывать: «скажи, какие книги ты читаешь, и я скажу, кто ты»; «скажи, какую ты сдаешь посуду, и я скажу, кто ты» и т. д. И все эти варианты были недалеки от истины, поскольку наш быт и наше окружение зачастую могут рассказать о нас гораздо больше, чем мы сами. И все же осмелюсь заметить, что хорошие учителя не просто говорят о нас и не только помогают нам лучше разобраться в том или ином вопросе, они становятся нашими сотворцами. Поэтому, изучая творчество великих мастеров, попробуем вычленить яркие приемы, подходы и стилистические элементы, которые следует положить в основу собственного стиля.
Александр Родченко. «Железная» композиция
Внимательно рассматривая фотографии Родченко, легко убедиться, что многие современные шедевры вторичны – он был первый. Родившись в семье бутафора и, очевидно, будучи по призванию графиком-плакатистом и «инсталлятором пространства» (выражаясь словами нынешних искусствоведов), он и фотографию превращал в кричащий плакат. «Нам нечему Вас научить», – как-то сказали ему в Московском художественном институте. Советская пропаганда обязана Александру Родченко многими яркими запоминающимися образами. Лиля Брик по сей день кричит с плакатов: «Кни-ги» (на киевском книжном рынке на Петровке), «Пи-во» (в одном из питерских баров). Сам Хельмут Ньютон неоднократно признавался, что учился у Родченко.
Итак, чему же мы можем научиться у знаменитого Мастера? В первую очередь композиции и смысловому ракурсу. По сей день преподавание композиции во многих фотошколах начинают с теоретических выкладок Александра, который, как известно, выделял следующие виды композиции: пирамида, диагонали, вертикали, крест, двойной крест, линейная, тональная, внимания и удара, обрезанных форм, орнаментальная, радиальная, фактурная. Конечно, подробный анализ каждой из этих композиционных форм выходит за рамки данной статьи. Тем не менее, на примере некоторых его снимков, можно легко «подглядеть» приемы, которые следует взять себе на вооружение и которые беспощадно эксплуатируются в современной фотографии.
«Девушка с лейкой», 1933 год. Четкая диагональная композиция плюс уникальный светотеневой рисунок на полу беседки и на самой модели. Не этот ли прием бесконечно повторяется во многих современных фотоработах? Жалюзи, пальмовые листья, ритмика чередования света и тени, обнаженные спины моделей в зоне действия «полосатого» источника света. Знакомо? Естественно, берем на вооружение. Еще пример, снимаем архитектурный пейзаж, нет солнца, на переднем плане огромная незаполненная область тротуара делает картинку провальной. И вдруг из-за облаков выходит солнце и на асфальте заиграли тени от листьев – такая текстура уже становится интересной для зрителя.
«Пионер 30-х годов». Симметричная пирамидальная композиция, нижний ракурс, устремление вверх. Помните? Нижний ракурс возвеличивает человека. Так мы привыкли смотреть в детстве на родителей, так мы смотрим на звезд, артистов и президентов, стоящих на сценах и трибунах. А здесь – ребенок! Он – главный, он весь устремлен в будущее: это ему жить при коммунизме, это ради них мы сегодня работаем, терпим, страдаем и т.д. Итак, что заимствуем? Возвышая, превознося, идеализируя человека, снимаем его с нижней точки. И наоборот, верхний ракурс способен умалить значение снимаемой персоны.
«Лестница». Излюбленный прием свадебщиков: заводим невесту на лестницу, гоняем вверх-вниз – и «колбасим» памятные снимки. Беспроигрышный вариант. Но Родченко и тут, как видим, был первым.
«Купание в тазу», 1924 г. Симбиоз трех композиций: диагональной, радиальной и внимания и удара. Последняя нас интересует больше всего. Идея: хотите выделить объект (или ряд объектов) – выделите его концентрированным пучком света. Вспоминаются слова песни Евгения Клячкина «Детский рисунок»:
«На столе от лампочки круг,
А за кругом в комнате мрак.
В круге сразу видно, кто друг,
Кто во мраке – ясно, что враг».
По сути, девиз композиции внимания и удара: что в круге света – то и есть главное.
«Готов к труду и обороне», 1936 год. Напряжение и динамичность фотографии придает противоположное движение объектов. Плакатный, знаковый снимок. Несомненно, он был знаковым в 1936 – в год принятия Сталинской конституции: вождь наблюдает за всем этим из-за наконечника знамени. Тихо и внимательно. Его не сразу и заметишь. Но еще большую метафоричность она приобретает сегодня, когда произошла переоценка событий. Два ярких символа в кадре усилили смысл происходящего (а с течением времени даже кардинальным образом изменили его). Отсюда берем алгоритм поиска фотографических метафор: от места – к событию. Место – Красная площадь с портретами вождей. Событие – праздничная демонстрация. Определившись с местом – ждем события (но не наоборот!). Событие – лишь повод нажать на спуск затвора.
«Карелия. За червями» 1933 г. Идеальная композиция, представляющая собой сочетание диагональной, крестовой и тоновой. Обращаем внимание: голова мальчика со светлыми волосами находится на темном фоне, голова темноволосого мальчика запечатлена на светлом фоне. Делаем соответствующие выводы о тональной выразительности портретов.
«Драйвер», 1933 год. Основной прием, модный по сей день, – съемка отражения человека в автомобильном зеркале. Замечательно! Но на снимке очевиден еще один момент: поиск подобия форм! Зеркало и трубка по форме подобны друг другу. С одной стороны, их тональные пятна создают напряжение в кадре, а с другой – уравновешивают композицию. Поиск подобных форм – вот ключевой момент, который должен остаться в подсознании.
И еще один яркий пример: «Портрет матери». Как следует из законов психологии восприятия изображения, осмотр фотографии начинаем с левого нижнего угла. Затем поднимаемся по мощной композиционной линии руки к голове, затем по скрытой композиционной линии, обусловленной направлением взгляда, опускаемся вниз, на темное пятно на белой газете. После чего следуем по сильной композиционной линии левой руки к правой и снова поднимаемся к голове. Взгляд не выходит за рамки снимка, так называемая закрытая композиция. Азбучный классический пример концентрации внимания. Пригодится в арсенале.
Ральф Гибсон. Язык простых вещей, абстрактный минимализм
Один из фотокритиков назвал Гибсона великим иллюзионистом современности, который способен внушить окружающим, что его достаточно примитивные снимки сродни иконе. Действительно, после первого знакомства творчество Ральфа может показаться спекулятивно простым. Даже ребенок снимет дырку в картонной коробке! Впрочем, даже младенец может нарисовать черный квадрат, но вследствие этого он еще не станет Малевичем. И Гибсону, и Малевичу посчастливилось быть первыми во многих отношениях.
Очень хорошо помню, как в детстве, приезжая домой после нескольких месяцев отдыха в пионерских лагерях или у бабушки, я не узнавал своей комнаты, своих игрушек. Как будто смотрел на них другими глазами. Как будто все старые предметы открывались мне с иной, совершенно неизвестной мне стороны. Очевидно, то же делает и Ральф, открывая нам другой смысл простейших форм и предметов.
Есть три характерных черты стиля Ральфа, которые, несомненно, надо взять на вооружение.
Первая. Ральф любит повторять: «Я вычитаю из кадра все лишнее». Таким образом, прежде чем нажать кнопку спуска затвора оглядите весь кадр целиком, посмотрите, что мешает восприятию сюжетно-важного объекта. Снимайте лишь тогда, когда будете нести полную ответственность за каждую деталь, за каждый штрих в кадре. Конечно, профессиональный фотограф делает такой анализ моментально, в считанные доли секунды. Но поначалу нужно долго дисциплинировать свой взгляд. Раньше этому способствовала съемка на пленку – приходилось экономить кадры, поскольку сама пленка стоила дорого.
Вторая. Следует научиться слушать фотографию, она подскажет то состояние, которое должно быть выражено на ней. Это не просто красивые и непонятные слова. Это ежедневное наблюдение, ежеминутная внутренняя работа. Каждый предмет имеет свое назначение, он используется в определенных условиях. И эту атмосферность нельзя убивать бездарным светом. И неважно сколько световых схем вы знаете. Главное идти от предмета, постараться прорезонировать с ним. «Я убежден, – говорит Ральф Гибсон, – что в своей работе должен слушать свет, должен позволять предмету съемки самому «определять» то, как мне необходимо его сфотографировать. Я – не живая музыка, я всего лишь радио, которое пытается воспроизвести ее как можно точнее».
Третья. Наиболее сложная для многих (и увы, для меня в том числе). Для того чтобы быть успешным фотографом, необходимо очень хорошо понимать законы бизнеса. Искусство всегда, в любом обществе, является роскошью – вы пойдете покупать предметы искусства лишь после того, как оплатите все счета и купите еды. «Я не фотографирую из-за денег – мне нужны деньги для того, чтобы я мог делать фотографии. В этом я вижу огромную разницу между собой и коммерческими фотографами», – говорит Ральф. Таким образом, многим из нас надо перестроить свое мышление, прекратить витать в облаках, опуститься на землю и помимо фотографии начать внимательно штудировать теорию продаж – очень полезное дело.
(Продолжение следует.)
Текст: Сергей Галушка
Александр Родченко. «Железная» композиция
Внимательно рассматривая фотографии Родченко, легко убедиться, что многие современные шедевры вторичны – он был первый. Родившись в семье бутафора и, очевидно, будучи по призванию графиком-плакатистом и «инсталлятором пространства» (выражаясь словами нынешних искусствоведов), он и фотографию превращал в кричащий плакат. «Нам нечему Вас научить», – как-то сказали ему в Московском художественном институте. Советская пропаганда обязана Александру Родченко многими яркими запоминающимися образами. Лиля Брик по сей день кричит с плакатов: «Кни-ги» (на киевском книжном рынке на Петровке), «Пи-во» (в одном из питерских баров). Сам Хельмут Ньютон неоднократно признавался, что учился у Родченко.
Итак, чему же мы можем научиться у знаменитого Мастера? В первую очередь композиции и смысловому ракурсу. По сей день преподавание композиции во многих фотошколах начинают с теоретических выкладок Александра, который, как известно, выделял следующие виды композиции: пирамида, диагонали, вертикали, крест, двойной крест, линейная, тональная, внимания и удара, обрезанных форм, орнаментальная, радиальная, фактурная. Конечно, подробный анализ каждой из этих композиционных форм выходит за рамки данной статьи. Тем не менее, на примере некоторых его снимков, можно легко «подглядеть» приемы, которые следует взять себе на вооружение и которые беспощадно эксплуатируются в современной фотографии.
«Девушка с лейкой», 1933 год. Четкая диагональная композиция плюс уникальный светотеневой рисунок на полу беседки и на самой модели. Не этот ли прием бесконечно повторяется во многих современных фотоработах? Жалюзи, пальмовые листья, ритмика чередования света и тени, обнаженные спины моделей в зоне действия «полосатого» источника света. Знакомо? Естественно, берем на вооружение. Еще пример, снимаем архитектурный пейзаж, нет солнца, на переднем плане огромная незаполненная область тротуара делает картинку провальной. И вдруг из-за облаков выходит солнце и на асфальте заиграли тени от листьев – такая текстура уже становится интересной для зрителя.
«Пионер 30-х годов». Симметричная пирамидальная композиция, нижний ракурс, устремление вверх. Помните? Нижний ракурс возвеличивает человека. Так мы привыкли смотреть в детстве на родителей, так мы смотрим на звезд, артистов и президентов, стоящих на сценах и трибунах. А здесь – ребенок! Он – главный, он весь устремлен в будущее: это ему жить при коммунизме, это ради них мы сегодня работаем, терпим, страдаем и т.д. Итак, что заимствуем? Возвышая, превознося, идеализируя человека, снимаем его с нижней точки. И наоборот, верхний ракурс способен умалить значение снимаемой персоны.
«Лестница». Излюбленный прием свадебщиков: заводим невесту на лестницу, гоняем вверх-вниз – и «колбасим» памятные снимки. Беспроигрышный вариант. Но Родченко и тут, как видим, был первым.
«Купание в тазу», 1924 г. Симбиоз трех композиций: диагональной, радиальной и внимания и удара. Последняя нас интересует больше всего. Идея: хотите выделить объект (или ряд объектов) – выделите его концентрированным пучком света. Вспоминаются слова песни Евгения Клячкина «Детский рисунок»:
«На столе от лампочки круг,
А за кругом в комнате мрак.
В круге сразу видно, кто друг,
Кто во мраке – ясно, что враг».
По сути, девиз композиции внимания и удара: что в круге света – то и есть главное.
«Готов к труду и обороне», 1936 год. Напряжение и динамичность фотографии придает противоположное движение объектов. Плакатный, знаковый снимок. Несомненно, он был знаковым в 1936 – в год принятия Сталинской конституции: вождь наблюдает за всем этим из-за наконечника знамени. Тихо и внимательно. Его не сразу и заметишь. Но еще большую метафоричность она приобретает сегодня, когда произошла переоценка событий. Два ярких символа в кадре усилили смысл происходящего (а с течением времени даже кардинальным образом изменили его). Отсюда берем алгоритм поиска фотографических метафор: от места – к событию. Место – Красная площадь с портретами вождей. Событие – праздничная демонстрация. Определившись с местом – ждем события (но не наоборот!). Событие – лишь повод нажать на спуск затвора.
«Карелия. За червями» 1933 г. Идеальная композиция, представляющая собой сочетание диагональной, крестовой и тоновой. Обращаем внимание: голова мальчика со светлыми волосами находится на темном фоне, голова темноволосого мальчика запечатлена на светлом фоне. Делаем соответствующие выводы о тональной выразительности портретов.
«Драйвер», 1933 год. Основной прием, модный по сей день, – съемка отражения человека в автомобильном зеркале. Замечательно! Но на снимке очевиден еще один момент: поиск подобия форм! Зеркало и трубка по форме подобны друг другу. С одной стороны, их тональные пятна создают напряжение в кадре, а с другой – уравновешивают композицию. Поиск подобных форм – вот ключевой момент, который должен остаться в подсознании.
И еще один яркий пример: «Портрет матери». Как следует из законов психологии восприятия изображения, осмотр фотографии начинаем с левого нижнего угла. Затем поднимаемся по мощной композиционной линии руки к голове, затем по скрытой композиционной линии, обусловленной направлением взгляда, опускаемся вниз, на темное пятно на белой газете. После чего следуем по сильной композиционной линии левой руки к правой и снова поднимаемся к голове. Взгляд не выходит за рамки снимка, так называемая закрытая композиция. Азбучный классический пример концентрации внимания. Пригодится в арсенале.
Ральф Гибсон. Язык простых вещей, абстрактный минимализм
Один из фотокритиков назвал Гибсона великим иллюзионистом современности, который способен внушить окружающим, что его достаточно примитивные снимки сродни иконе. Действительно, после первого знакомства творчество Ральфа может показаться спекулятивно простым. Даже ребенок снимет дырку в картонной коробке! Впрочем, даже младенец может нарисовать черный квадрат, но вследствие этого он еще не станет Малевичем. И Гибсону, и Малевичу посчастливилось быть первыми во многих отношениях.
Очень хорошо помню, как в детстве, приезжая домой после нескольких месяцев отдыха в пионерских лагерях или у бабушки, я не узнавал своей комнаты, своих игрушек. Как будто смотрел на них другими глазами. Как будто все старые предметы открывались мне с иной, совершенно неизвестной мне стороны. Очевидно, то же делает и Ральф, открывая нам другой смысл простейших форм и предметов.
Есть три характерных черты стиля Ральфа, которые, несомненно, надо взять на вооружение.
Первая. Ральф любит повторять: «Я вычитаю из кадра все лишнее». Таким образом, прежде чем нажать кнопку спуска затвора оглядите весь кадр целиком, посмотрите, что мешает восприятию сюжетно-важного объекта. Снимайте лишь тогда, когда будете нести полную ответственность за каждую деталь, за каждый штрих в кадре. Конечно, профессиональный фотограф делает такой анализ моментально, в считанные доли секунды. Но поначалу нужно долго дисциплинировать свой взгляд. Раньше этому способствовала съемка на пленку – приходилось экономить кадры, поскольку сама пленка стоила дорого.
Вторая. Следует научиться слушать фотографию, она подскажет то состояние, которое должно быть выражено на ней. Это не просто красивые и непонятные слова. Это ежедневное наблюдение, ежеминутная внутренняя работа. Каждый предмет имеет свое назначение, он используется в определенных условиях. И эту атмосферность нельзя убивать бездарным светом. И неважно сколько световых схем вы знаете. Главное идти от предмета, постараться прорезонировать с ним. «Я убежден, – говорит Ральф Гибсон, – что в своей работе должен слушать свет, должен позволять предмету съемки самому «определять» то, как мне необходимо его сфотографировать. Я – не живая музыка, я всего лишь радио, которое пытается воспроизвести ее как можно точнее».
Третья. Наиболее сложная для многих (и увы, для меня в том числе). Для того чтобы быть успешным фотографом, необходимо очень хорошо понимать законы бизнеса. Искусство всегда, в любом обществе, является роскошью – вы пойдете покупать предметы искусства лишь после того, как оплатите все счета и купите еды. «Я не фотографирую из-за денег – мне нужны деньги для того, чтобы я мог делать фотографии. В этом я вижу огромную разницу между собой и коммерческими фотографами», – говорит Ральф. Таким образом, многим из нас надо перестроить свое мышление, прекратить витать в облаках, опуститься на землю и помимо фотографии начать внимательно штудировать теорию продаж – очень полезное дело.
(Продолжение следует.)
Текст: Сергей Галушка
Комментариев нет:
Отправить комментарий